Музыканты Петровы: Папа пишет, сын играет — «Отцы и дети»

Отец и сын Евгений и Виталий Петровы хорошо известны любителям академической музыки. Евгений – композитор, Виталий – пианист. Евгений родился и вырос в городе Северодвинске Архангельской области, позже переехал в Санкт-Петербург, где закончил государственную консерваторию имени Н.А. Римского-Корсакова, а сегодня он её доцент, а также член правления Союза композиторов Санкт-Петербурга. Виталий родился в городе на Неве и сразу оказался в музыкальной среде. Сейчас 19-летний исполнитель – успешный концертирующий пианист, лауреат многих международных конкурсов.

Как растут таланты – об этом «Батя» поговорил с композитором Евгением Петровым.

Пианист Виталий Петров. Композитор Евгений Петров

Детство в творческой атмосфере

Когда я родился, у моей мамы за плечами была только музыкальная школа, а когда я был маленький, она поступила на заочное обучение в музыкальное училище. Так что дома музыка звучала – мама играла на фортепиано произведения из своей учебной программы и различные пьесы, чаще всего из сборников «Золотая лира», ещё она любила и любит петь красивые песни под собственный аккомпанемент. Были пластинки с классической музыкой, которые время от времени мы слушали. Серенада Чайковского для струнных очень часто звучала, симфонии Моцарта, сонаты Бетховена и много другой музыки.

Атмосфера в нашей семье была очень творческая. У меня есть ещё младшие сестра и брат: мы рисовали, сочиняли детские стихи, ставили спектакли, когда Маша и Максим немного подросли.

Мои занятия музыкой поначалу не были систематическими – меня стала учить мама. Но, как правило, когда ребёнка музыке учат родители – всегда есть другие заботы, всегда занятия можно отложить, не спросить лишний раз домашнее задание. Я что-то играл на фортепиано, мне нравилось, но это всё было очень робко. Когда всё-таки встал вопрос о систематическом музыкальном образовании, мне было 10 лет – на фортепиано уже не брали, поэтому в музыкальной школе я стал заниматься на баяне. А дальше пошли успехи… Успехи всегда окрыляют и убеждают в правильности выбранного пути.

О профессии музыканта задумался не сразу, хотя знал, что буду заниматься творчеством – но не знал, в какой области. За четыре года окончив пятилетний курс музыкальной школы, я год посвятил себя занятиям изобразительным искусством. Двумя годами ранее я пробовал совмещать две школы, но это было трудно – в небольших городах бывает сложнее добраться от одного места до другого, чем в больших. Тем более нашей северной зимой, когда по краям дороги сугробы полутораметровые, автобусов мало, и едут они очень медленно из-за снега.

Но я очень благодарен моей учительнице Любови Николаевне Калитиной, которая умудрилась удержать меня в музыкальном русле. Она сказала: «Хорошо, ты закончил, молодец. Но не забывай, приходи – мы тебе будем концерты организовывать время от времени». То есть, учась уже только в общеобразовательной и художественной школах, я всё-таки ездил играть концерты. А потом мне предложили: «Поезжай на прослушивание, раз у тебя всё так хорошо получается».

Но даже когда я поехал сначала в Москву, потом в Санкт-Петербург, то не думал, что это может стать моей профессией – просто было интересно, что скажут в столицах. Не знаю, получился бы из меня живописец – может быть, и нет, потому что в музыке меня хвалили больше (смеётся).

Композитор Евгений Петров и пианист Виталий Петров на сцене

Отцовская нежность

Мой отец почти не участвовал в творческой жизни, он очень много работал – обеспечивал семью, за что ему огромная благодарность, потому что в любое сложное время мы как-то справлялись. Помню, как он здорово играл на шестиструнной гитаре аккомпанементы песен, но когда мы подросли, он совсем забросил инструмент. Иногда брал в руки электрогитару, которую он полностью сделал сам, но играл на ней мало, а больше старался что-то улучшить в её тембре.

На наших детских спектаклях он был внимательным зрителем, а один раз сам разыграл великолепный импровизированный спектакль в Новогодний вечер, превратившись в Деда Мороза. Гениально обыграл отсутствие костюма: «Ехал к вам в автобусе, столько народу такая давка! Шубу сняли, шапку сорвали, подарки все перемешали – теперь не знаю, что кому дарить!» Подарков в тот раз был целый мешок, и все мы были в восторге!

По профессии он был монтажником связи. У нас вся квартира и весь дачный дом (который он сам построил и две печки в нём сложил) были наполнены всякой радиоаппаратурой, так как у него были заказы – починить телевизор, радиоприёмник, он во всём этом прекрасно разбирался. Меня тоже немного тянуло к технике. Я даже собрал один раз в жизни радиоприёмник из специального конструктора, подаренного папой: помню, как наматывал метры антенны на катушку. Я любил, когда папа садился паять, и иногда сам что-нибудь припаивал под его руководством. Но больше мне нравилось выпиливать лобзиком или выжигать по дереву. То есть, вещи, связанные со зрительными ощущениями, меня больше впечатляли. Хотя поскольку у меня параллельно были и художественная, и музыкальная школы, я не мог этому много времени посвящать.

Отец мне очень много дал в плане любви к Северу. Все, что связано с папой, у меня ассоциируется с покорением природы. Например, он сам собрал снегоход, и мы на этом снегоходе ездили по замёрзшим болотам и озёрам. Он собрал надувной катамаран, на котором мы пробовали плавать по заливу в устье Северной Двины. Мы с ним очень много ходили по лесам – и всей семьёй впятером, и вдвоём (когда нужна была такая мужская поездка на мотоцикле куда-нибудь далеко на рыбалку – куда там малышей брать с собой?). Вот эта любовь к природе, рыбалка, походы за ягодами и грибами – это, наверное, самое яркое, что осталось в воспоминаниях.

Отец был очень добрый. Может быть, он не проявлял специально какой-то нежности, но чувствовалось, что он нас всех очень любит. Это была такая сдержанная мужская нежность и настоящая отеческая забота. К сожалению, он ушёл в возрасте 57 лет – мы все были взрослые уже…

Традиции воспитания

Воспитание ребёнка – одна из важнейших жизненных задач, которая требует знаний, умения, терпения и любви. У меня была и есть главная установка – с самого начала относиться к ребёнку как к личности. Вот человек родился – и он уже личность. Он пока не всё может выразить, не всё может понять, не всё может правильно ощутить, у него какие-то свои детские заботы. Но всё, что важно для него, должно становиться важным и для взрослого. Бывает непросто, но если к этому начинаешь стремиться, становится всё легче и легче.

Конечно, главным образом, на такой мой подход повлияла атмосфера любви, которую создала моя мама, воспитывая нас, троих детей. Она никогда нас не ругала – даже не знаю, почему. Может, мы не были вредными… (улыбается). Но у нас сложилось такое взаимопонимание, когда нет необходимости идти наперекор.

Хотя я помню, что совершал ошибки. Например, один раз без спросу ушёл с друзьями и с чьим-то дядей, которого знать не знал, купаться на один из рукавов Северной Двины. Я думал, что этот дядя будет всё время с нами, но он сразу же уплыл далеко от берега. Мне было, неверное, четыре с половиной года, и я ещё не умел плавать. Я зашёл в воду почти по шею, и меня стало сносить течением. Не помню, как я справился, но мне удалось выбраться на берег. Вернулся домой я очень не скоро и весь мокрый, так как на всякий случай купался в одежде (смеётся). Но и тогда не помню, чтобы мама меня ругала. Я ничего ей не рассказал тогда, но увидел, что она очень волновалась, и твёрдо понял, что так делать больше не надо.

Можно сказать, что у нас в семье положение приоритета взрослого и подчинения ребёнка практически отсутствовало, а было хорошее взаимодействие. И я подсознательно или сознательно постарался воспроизвести это с Виталиком.

Если ребёнок не хочет делать что-то нужное, то надо его увлечь, он с удовольствием сделает. Самый простой пример – знаменитая детская проблема съесть утреннюю кашу. У Виталика была тарелка с красивой пасторальной картинкой на дне, и если каша не шла, то мы задавались вопросом – а какого цвета ботинки у дяди на картинке? Каша съедалась не вся, но до ботинок, и это был хороший компромисс. К тому же можно было обсудить в деталях оттенки цвета. А в следующий раз можно было озадачиться вопросом: какие цветы в руке у тёти? К счастью, такие приёмы требовались не часто.

Если надо было что-то запретить, то я не запрещал, а старался объяснить, что лучше будет сделать по-другому, и так будет даже интереснее. Например, маленький Виталик любил булькать в молоко. Поэтому приходилось иногда напоминать, что булькать лучше всего только в три напитка – в воду, кофе и ром (мы тогда уже что-то читали про пиратов). Поскольку дети не пьют кофе и ром, оставалась вода, в которую и можно было радостно булькать после завтрака.

Семья Петровых

Сын и друг

Пока рос Виталик, я как бы прожил жизнь заново – от начала. Все его заботы и радости стали и моими. Трудно было первые полгода, когда не всегда было понятно, как взаимодействовать с ребёнком. Нам с супругой очень помогла «Настольная книга молодой мамы» Елены Первушиной, в которой проводится замечательна мысль – не ожидать от ребёнка быстрого результата. Давать ему знания и умения в соответствии с возрастом, показывать ему прекрасный мир, одаривать теплом, а настоящий отклик будет позже.

Так оно и получалось, результат наших занятий проявлялся не сразу, но довольно скоро. К двум годам Виталик стал уже интересным собеседником, хотя еще долго не выговаривал многие буквы. Очень хорошо помню тот день, когда я почувствовал в нём не только сына, но и друга – через несколько дней после его двухлетия. Мы с ним вдвоём ехали с детского праздника на удобном месте в маршрутном автобусе с Васильевского острова к Автово, и всю долгую дорогу так интересно разговаривали! Виталик спрашивал о зданиях, которые мы проезжали, о том, из чего они построены, дальше разговор пошёл о том, как добывают камень, а дальше уж не помню, куда нас завело. Я ощутил, какой же богатый мир открывается перед ним каждый день! И я могу ему помочь открывать этот мир!

Виталий Петров

Детский интерес к музыке: дирижировал, вслушивался, экспериментировал

Музыкальные династии – это не редкость: можно вспомнить Моцарта, Баха… (улыбается). Но не могу сказать, что я с самого начала решил, что мой сын обязательно будет музыкантом.

В возрасте около года, или даже ранее, бывало так: звучит красивая музыка из музыкального центра, и в какой-то момент он отрешается от своих игрушек и начинает дирижировать руками, глядя куда-то вверх. Никто его не учил, но движения были явно дирижёрские. Особенно он реагировал на звучание хора a cappella. Мы старались включать настоящую музыку, а не известные всем родителям детские «прибамбашки» – намеренно примитивизированную «классику для малышей», которая тогда становилась очень популярной. Так что Виталик слушал и симфоническую музыку, и фортепианную, и хоровую, но на хоровую иногда вот так реагировал – дирижёрскими жестами. Может быть, слышал в ней пение ангелов?

У него включалось воображение, когда, например, мы приезжали в Репино, в Дом творчества композиторов, и там, в отдельном коттедже, можно было играть на рояле громко и подолгу. Виталику было годика два с чем-то, я сажал его на колени и сначала сам что-то играл, а потом он начинал экспериментировать со звуками – получалось иногда очень интересно. Он не просто брякал по клавишам, а вслушивался, искал какие-то ритмические обороты, сочетания звуков. В этих импровизациях прослеживалась и вполне осознанная логика – например, его интересовали взаимоотношения чёрных и белых клавиш. Это, конечно, очень впечатляло нас, родителей.

Когда же мы решили учить Виталика музыке, то, естественно, стали искать учителя среди лучших педагогов в Петербурге, работающих с совсем маленькими детьми. Нам посоветовали обратиться к Елене Юрьевне Шварц, преподавателю детской музыкальной школы имени Ростроповича. Мы выбрали фортепиано, потому что это, пожалуй, самый многоуровневый инструмент – в смысле художественных задач – на нём можно играть и очень просто, а можно и достичь необычайных высот в сольном исполнительстве. Ну, разве что скрипка может с ним соперничать, но жизнь семейства, в котором есть скрипач, очень тяжела (смеётся).

Елена Юрьевна знает, как развивать талант ребёнка. С Виталиком она занималась полтора года. За это время он стал лауреатом двух очень престижных детских музыкальных конкурсов и творчески возрастал прямо на глазах. Елена Юрьевна сама восхищалась, поддерживала нас и, когда Виталику исполнилось 7 лет, как она выразилась, «своими руками» отдала его в «Десятилетку» – Среднюю специальную музыкальную школу Санкт-Петербургской государственной консерватории. Она с удовольствием продолжала бы заниматься с ним и дальше, но понимала, что ему нужна система, создающая атмосферу для воспитания музыканта.

Ребенок и музыка. Советы родителям от композитора Евгения Петрова

Евгений Викторович Петров – композитор, доцент Санкт-Петербургской Государственной консерватории, член правления Союза композиторов Санкт-Петербурга и папа талантливого и перспективного пианиста Виталия Петрова — о музыкальном воспитании детей.

Подробнее

Было ли «потеряно» детство?

Когда Виталик был совсем маленький, мы с ним много читали, смотрели мультики, затем фильмы, гуляли на природе, потом он и сам стал всё это делать. Степень его вовлечённости в музыкальный процесс была разной в разные времена. В первые годы он тратил совсем немного времени на занятия музыкой, позже, конечно, стал заниматься на фортепиано больше. Но эти занятия органично вплетались в саму жизнь.

Жизнь человека искусства не может быть отдельной от искусства – когда поработал, закончил свой восьмичасовой рабочий день, отключился и пошёл заниматься другой деятельностью. Это всё переплетается очень тесно и часто становится неотделимо одно от другого. Поэтому можно сказать, что детство не потеряно – оно прожито в согласии с искусством.

Бывал и полный «отрыв» от фортепиано – когда мы летом уезжали в новгородскую деревню, там вообще не было никакого инструмента. То есть, где-то месяц-два Виталик не занимался совсем. И он начинал скучать по роялю. Зато это было время, когда действительно можно было полностью отдохнуть – спать, сколько хочешь, выбирать занятия по собственному желанию: «Завтра пойдём на рыбалку, послезавтра – просто кататься на велосипедах, будет потеплее – пойдём купаться, пойдёт дождик – поиграем в интересную настольную игру». Так что Виталика всегда окружало очень много всего и кроме музыки.

Виталий Петров

Семейно-музыкальное общение

Моя супруга Людмила, как и я, закончила Санкт-Петербургскую государственную консерваторию, её специальность – аккордеон. И она очень помогает нам обоим. Когда у Виталика были детские занятия, она присутствовала на всех его уроках, потом помогала ему дома в самостоятельных занятиях. Позже стала отправлять заявки на международные конкурсы, рассчитывать планы концертных и конкурсных поездок, бронировать билеты, размещать видеозаписи, и так далее. А мне она помогает в оформлении нотных партитур, «борется» с моими рукописями и превращает их в красивые нотные тексты, набранные на компьютере. И всегда вдохновляет нас обоих на новые достижения!

Я, конечно, тоже активно участвовал в музыкальной жизни Виталика – на зарубежные мастер-классы и конкурсы мы обычно ездили вдвоём, пока он был несовершеннолетним. Да и сейчас Виталий мне очень доверяет в плане музыкальной интерпретации – например, просит, чтоб я послушал его исполнение новых произведений, которые он включает в свой репертуар. Мне очень радостно осознавать, что иногда моё видение, мои идеи оказываются полезными для него.

Бывало мне и непросто отстаивать свой взгляд – у Виталика крепкий характер! Помню, в 15 лет на одном международном конкурсе он играл «Исламея» Балакирева – это одно из самых сложных произведений для пианистов даже высшего концертного уровня. В нём есть два самых трудных места с невероятными скачками аккордов в обеих руках в разные стороны. Они иногда получались хорошо, а иногда не очень, но на конкурсе нельзя было рисковать. И я предложил Виталику сделать в них расширение, то есть немножко замедлить. Я уверял его, что музыка не пострадает, даже наоборот – появится ощущение большей свободы. Но он мне тогда не верил – говорил: «Нет, я должен сыграть это быстро!» Мне стоило больших усилий убедить его сделать эти расширения. Виталик тогда послушался меня, и все получилось.

Так что бывали у нас какие-то разногласия, но чаще всего они возникали на почве искусства, когда Виталик стремился слишком прямолинейно достигать своих целей. А я старался показать ему, что есть другие способы их достичь.

Переходный возраст и постмодернизм

Не могу сказать, что когда-то у Виталика был переходный возраст. У него изначально есть независимость мышления, которую он проявлял в разном возрасте по-разному. Например, мог уверенно доказать учительнице в начальной школе, что несправедливо ставить всему классу двойки за поведение, так как баловались не все. Или спокойно поправить случайно допущенную учителем ошибку на доске и отстаивать свою правоту перед всем классом.

Он всегда имеет чёткое представление о своих задачах и желаниях и часто настолько убеждён в своём, что убеждает и нас. Иногда я даже спрашиваю у него совета – бывают же сложные жизненные ситуации, и Виталик в них часто оказывается мудрее. Мои советы тоже бывают очень полезными для него.

А к нам он привязан в первую очередь душевно. Даже когда наши мнения не совпадают, мы продолжаем друг друга любить. Этому помогает и наш собственный дискурс – особый язык общения, который можно иногда использовать. Тут всего не расскажешь, но есть такие милые слова, которые помогают почувствовать любовь друг к другу, вернее, напоминают об этой любви просто так, мимоходом. Эти слова как-то сами исторически сложились в общении, со временем они могут заменяться другими.

Конечно, семейный дискурс состоит не только из этих милых словечек, есть в нём и мои собственные выражения, закрепившиеся ещё в студенческие годы. Виталик и иногда Люда подхватывают их и используют в речи. Например, «ПМ», что означает «постмодернизм». Это можно многозначительно произнести в любой момент, когда видишь что-то невероятно курьёзное – ну, скажем, когда светит солнце, а на улице горят фонари (улыбается). А некоторые фразеологизмы – это выражения Виталика, когда он был совсем маленьким. Например, на многих своих детских рисунках с изображением машинок он предусматривал для водителя запасы – рисовал ящички с буквами «К» и «П» – «кушать-пить». Это словосочетание так у нас и закрепилось в речи.

Семья Петровых

Мытьё посуды под симфонию

Быт в семье совершенно гениально организует Людмила. Приготовление еды, поддержание порядка, планирование покупок и так далее – это у нее превосходно получается. Мы с Виталиком тоже вполне приспособлены к быту, хотя, да, пианисту руки желательно беречь. Но он может прекрасно приготовить обед и помыть посуду (смеётся). Иногда он это делает – когда необходимо. Кстати, научился всему этому во время тех наших поездок, которые состоялись без участия мамы. Бывало, что у меня не хватало времени на всё, вот Виталик и выручал.

Я тоже могу – не то чтобы постоянно могу, но люблю, например, работать в огороде, косить – раньше косил косой, теперь электрокосилкой, могу напилить дров электропилой и переколоть их потом. Но стараюсь, по возможности, любое механическое дело сочетать с какой-то областью искусства. Вот, например, Люда в отъезде, а у меня накопилось посуды побольше – включаю симфонию Малера. Она длится немногим более часа – это как раз время на сегодняшнюю посуду (улыбается).

Разумеется, такой способ слушания не может дать глубокого музыкального впечатления. По-настоящему музыку надо слушать в хорошем исполнении в концертном зале, желательно с партитурой. Это мы, конечно, делаем, но не так часто можно себе позволить такую радость. А в силу нашей профессии надо знать очень много музыки. Поэтому мы с Виталиком стараемся, чтобы она как можно больше звучала и «загружалась» в память. Много разных произведений я так переслушал, в том числе открыл для себя очень яркие сочинения наших современников. Эти названия я выписываю для себя, чтобы снова к ним вернуться в более удобных условиях. Но недавно дома появилась посудомоечная машина, теперь не знаю, как быть с самообразованием (улыбается).

А вот во время какой-то механической работы на природе – например, сбора ягод – мне приходят интересные мысли. Поэтому в лесу мне не нужна симфония Малера, наоборот, там я нахожусь наедине с собой, и многие идеи я вынес из таких прогулок.

Линеарный путь развития

Некоторые свои произведения я посвящал Виталику. Когда ему было два года, я написал и посвятил ему хоровое сочинение на основе нескольких фольклорных колыбельных, взятых из сборника «Мир детства в народной культуре. Село Плёхово, Курская область». Я назвал его «Колыбельные», во множественном числе, так как там используется сразу семь народных напевов с текстами. Это произведение много раз исполнялось и в России, и во Франции – на гастролях наших коллективов, а позже оно стало 3-й частью концерта для хора a cappella «Гори, Солнце, ярче!».

Потом я стал сочинять и посвящать Виталику пьесы для его выступлений. Первая из них называется «Игра в догонялки». Виталику тогда было 6 лет, и его педагог Елена Юрьевна поставила передо мной задачу – написать эффектную, но относительно лёгкую для исполнения пьесу, приспособленную для игры ребёнка, чтобы там не было широких интервалов и аккордов, ведь у него ручки были ещё маленькие. Всё получилось, и «Игру в догонялки» Виталик с успехом играл на разных концертах и даже конкурсах.

Потом появилась лирическая пьеса «Первый снег» – Виталику исполнялось 9 лет, и перед ним стояли уже более масштабные художественные задачи. А годом раньше я написал концертино для фортепиано с оркестром «Итальянский карнавал». Он очень много выступал с ним в возрасте от 8 до 13 лет. Ну, просто потом это сочинение играть уже было как-то не престижно – всё-таки это музыка, написанная для детей. Мы его очень хорошо записали и издали ноты с диском в исполнении 13-летнего Виталия и симфонического оркестра «Таврический» под управлением Михаила Голикова.

Санкт-Петербургская Консерватория им. Римского-Корсакова. Март 2014 г.

Евгений Петров. Итальянский карнавал.Солист Виталий Петров-фортепиано.

Дирижёр Игорь Ложевский.

Теперь Виталик очень здорово меня мотивирует на новые сочинения – говорит: «Напиши вот это и вот это! У тебя так хорошо получится! Я чувствую, что ты можешь это сделать». Правда, не всегда я справляюсь с поставленными задачами (улыбается). Но что-то получается, а чего-то я пока ожидаю от себя.

Виталик как слушатель обязательно приходит на все мои крупные премьеры, затем высказывает своё мнение, какие-то пожелания.

Он и сам сочинял очень легко, когда ему было 7 лет. Тогда он ждал-ждал от меня произведения, потом сказал: «Ладно, я сам напишу» и за несколько дней написал «Зимний детский альбом». Это сюита из нескольких номеров, которые очень ярко контрастируют друг с другом – очень милая музыка. После этого сочинительского опыта у него был большой перерыв, вернулся он к этому занятию лет в 17. Но пока ничего готового мне не показывал.

В 17 лет Виталий стал солистом Санкт-Петербургского Дома музыки, и теперь у него много выступлений в разных городах России и в некоторых других странах – соло и с оркестрами. У него прекрасные творческие взаимоотношения с профессором Александром Михайловичем Сандлером, у которого Виталий учится с шестого класса школы, а теперь уже в консерватории. Всё идёт каким-то естественным путём. Слава Богу, есть на это силы и есть одарённость. Не надо отказываться от того, что тебе даёт Господь. Дан талант – надо развивать, пошли какие-то приглашения – надо участвовать, пошли конкурсы – надо стремиться к победам. Конечно, ошибки и поражения неизбежны на любом творческом пути, не может быть всё усыпано розами. И у Виталика были конкурсы, в которых он не побеждал. Ну и что? Надо идти вперёд, развиваться.

Когда успех сваливается на ребёнка внезапно, а потом наступает пустота, будто ничего и не было, когда ребёнок не шёл к этому успеху долго, преодолевая препятствия, может наступить срыв. Но Виталик двигался к своим успехам постепенно, шаг за шагом, было много сложностей, но много и побед, которые укрепляют. В этой борьбе постепенно закаляется собственный характер. И помощь Божья ощущается. Так что это постепенное линеарное* развитие. Дай, Бог, Виталику прекрасной перспективы!

Евгений и Виталий Петровы

Музыкальная фамилия

Есть смешная история. Мне постоянно задавали вопрос, не родственник ли я композитора Андрея Петрова? На что я терпеливо отвечал, что нет, что мой отец Виктор Николаевич, а фамилия не такая уж редкая в России.

С Андреем Павловичем я был знаком – правда, очень недолго. Он принимал меня в Союз композиторов, давал важные советы. В 2005 году на его знаменитый вальс «Берегись автомобиля» я написал очень свободную аранжировку, в которую включил фрагменты других музыкальных произведений, схожих по интонации – это была одна из первых моих работ для «Терем-квартета» с оркестром. Андрей Павлович изучил и одобрил мою партитуру. Эта композиция вошла в юбилейный диск «Андрей Петров XXI века», изданный к его 75-летию.

Так вот, я всё это людям рассказываю. И вдруг после очередного концертного исполнения моей музыки ко мне подходит незнакомый человек и спрашивает: «А Вы случайно не родственник… пианиста Виталия Петрова?» (смеётся). Я подумал: «Боже мой! Наконец-то!»

Примечание:

*Линеарный – (муз.) образующий ту или иную мелодическую линию.

Отец и сын Евгений и Виталий Петровы хорошо известны любителям академической музыки. Евгений – композитор, Виталий – пианист. Евгений родился и вырос в городе Северодвинске Архангельской области, позже переехал в Санкт-Петербург, где закончил государственную консерваторию имени Н.А. Римского-Корсакова, а сегодня он её доцент, а также член правления Союза композиторов Санкт-Петербурга. Виталий родился в городе на Неве и сразу оказался в музыкальной среде. Сейчас 19-летний исполнитель – успешный концертирующий пианист, лауреат многих международных конкурсов. Как растут таланты – об этом «Батя» поговорил с композитором Евгением Петровым. Пианист Виталий Петров. Композитор Евгений Петров Детство в творческой атмосфере Когда я родился, у моей мамы за плечами была только музыкальная школа, а когда я был маленький, она поступила на заочное обучение в музыкальное училище. Так что дома музыка звучала – мама играла на фортепиано произведения из своей учебной программы и различные пьесы, чаще всего из сборников «Золотая лира», ещё она любила и любит петь красивые песни под собственный аккомпанемент. Были пластинки с классической музыкой, которые время от времени мы слушали. Серенада Чайковского для струнных очень часто звучала, симфонии Моцарта, сонаты Бетховена и много другой музыки. Атмосфера в нашей семье была очень творческая. У меня есть ещё младшие сестра и брат: мы рисовали, сочиняли детские стихи, ставили спектакли, когда Маша и Максим немного подросли. Мои занятия музыкой поначалу не были систематическими – меня стала учить мама. Но, как правило, когда ребёнка музыке учат родители – всегда есть другие заботы, всегда занятия можно отложить, не спросить лишний раз домашнее задание. Я что-то играл на фортепиано, мне нравилось, но это всё было очень робко. Когда всё-таки встал вопрос о систематическом музыкальном образовании, мне было 10 лет – на фортепиано уже не брали, поэтому в музыкальной школе я стал заниматься на баяне. А дальше пошли успехи… Успехи всегда окрыляют и убеждают в правильности выбранного пути. О профессии музыканта задумался не сразу, хотя знал, что буду заниматься творчеством – но не знал, в какой области. За четыре года окончив пятилетний курс музыкальной школы, я год посвятил себя занятиям изобразительным искусством. Двумя годами ранее я пробовал совмещать две школы, но это было трудно – в небольших городах бывает сложнее добраться от одного места до другого, чем в больших. Тем более нашей северной зимой, когда по краям дороги сугробы полутораметровые, автобусов мало, и едут они очень медленно из-за снега. Но я очень благодарен моей учительнице Любови Николаевне Калитиной, которая умудрилась удержать меня в музыкальном русле. Она сказала: «Хорошо, ты закончил, молодец. Но не забывай, приходи – мы тебе будем концерты организовывать время от времени». То есть, учась уже только в общеобразовательной и художественной школах, я всё-таки ездил играть концерты. А потом мне предложили: «Поезжай на прослушивание, раз у тебя всё так хорошо получается». Но даже когда я поехал сначала в Москву, потом в Санкт-Петербург, то не думал, что это может стать моей профессией – просто было интересно, что скажут в столицах. Не знаю, получился бы из меня живописец – может быть, и нет, потому что в музыке меня хвалили больше (смеётся). Композитор Евгений Петров и пианист Виталий Петров на сцене Отцовская нежность Мой отец почти не участвовал в творческой жизни, он очень много работал – обеспечивал семью, за что ему огромная благодарность, потому что в любое сложное время мы как-то справлялись. Помню, как он здорово играл на шестиструнной гитаре аккомпанементы песен, но когда мы подросли, он совсем забросил инструмент. Иногда брал в руки электрогитару, которую он полностью сделал сам, но играл на ней мало, а больше старался что-то улучшить в её тембре. На наших детских спектаклях он был внимательным зрителем, а один раз сам разыграл великолепный импровизированный спектакль в Новогодний вечер, превратившись в Деда Мороза. Гениально обыграл отсутствие костюма: «Ехал к вам в автобусе, столько народу такая давка! Шубу сняли, шапку сорвали, подарки все перемешали – теперь не знаю, что кому дарить!» Подарков в тот раз был целый мешок, и все мы были в восторге! По профессии он был монтажником связи. У нас вся квартира и весь дачный дом (который он сам построил и две печки в нём сложил) были наполнены всякой радиоаппаратурой, так как у него были заказы – починить телевизор, радиоприёмник, он во всём этом прекрасно разбирался. Меня тоже немного тянуло к технике. Я даже собрал один раз в жизни радиоприёмник из специального конструктора, подаренного папой: помню, как наматывал метры антенны на катушку. Я любил, когда папа садился паять, и иногда сам что-нибудь припаивал под его руководством. Но больше мне нравилось выпиливать лобзиком или выжигать по дереву. То есть, вещи, связанные со зрительными ощущениями, меня больше впечатляли. Хотя поскольку у меня параллельно были и художественная, и музыкальная школы, я не мог этому много времени посвящать. Отец мне очень много дал в плане любви к Северу. Все, что связано с папой, у меня ассоциируется с покорением природы. Например, он сам собрал снегоход, и мы на этом снегоходе ездили по замёрзшим болотам и озёрам. Он собрал надувной катамаран, на котором мы пробовали плавать по заливу в устье Северной Двины. Мы с ним очень много ходили по лесам – и всей семьёй впятером, и вдвоём (когда нужна была такая мужская поездка на мотоцикле куда-нибудь далеко на рыбалку – куда там малышей брать с собой?). Вот эта любовь к природе, рыбалка, походы за ягодами и грибами – это, наверное, самое яркое, что осталось в воспоминаниях. Отец был очень добрый. Может быть, он не проявлял специально какой-то нежности, но чувствовалось, что он нас всех очень любит. Это была такая сдержанная мужская нежность и настоящая отеческая забота. К сожалению, он ушёл в возрасте 57 лет – мы все были взрослые уже… Традиции воспитания Воспитание ребёнка – одна из важнейших жизненных задач, которая требует знаний, умения, терпения и любви. У меня была и есть главная установка – с самого начала относиться к ребёнку как к личности. Вот человек родился – и он уже личность. Он пока не всё может выразить, не всё может понять, не всё может правильно ощутить, у него какие-то свои детские заботы. Но всё, что важно для него, должно становиться важным и для взрослого. Бывает непросто, но если к этому начинаешь стремиться, становится всё легче и легче. Конечно, главным образом, на такой мой подход повлияла атмосфера любви, которую создала моя мама, воспитывая нас, троих детей. Она никогда нас не ругала – даже не знаю, почему. Может, мы не были вредными… (улыбается). Но у нас сложилось такое взаимопонимание, когда нет необходимости идти наперекор. Хотя я помню, что совершал ошибки. Например, один раз без спросу ушёл с друзьями и с чьим-то дядей, которого знать не знал, купаться на один из рукавов Северной Двины. Я думал, что этот дядя будет всё время с нами, но он сразу же уплыл далеко от берега. Мне было, неверное, четыре с половиной года, и я ещё не умел плавать. Я зашёл в воду почти по шею, и меня стало сносить течением. Не помню, как я справился, но мне удалось выбраться на берег. Вернулся домой я очень не скоро и весь мокрый, так как на всякий случай купался в одежде (смеётся). Но и тогда не помню, чтобы мама меня ругала. Я ничего ей не рассказал тогда, но увидел, что она очень волновалась, и твёрдо понял, что так делать больше не надо. Можно сказать, что у нас в семье положение приоритета взрослого и подчинения ребёнка практически отсутствовало, а было хорошее взаимодействие. И я подсознательно или сознательно постарался воспроизвести это с Виталиком. Если ребёнок не хочет делать что-то нужное, то надо его увлечь, он с удовольствием сделает. Самый простой пример – знаменитая детская проблема съесть утреннюю кашу. У Виталика была тарелка с красивой пасторальной картинкой на дне, и если каша не шла, то мы задавались вопросом – а какого цвета ботинки у дяди на картинке? Каша съедалась не вся, но до ботинок, и это был хороший компромисс. К тому же можно было обсудить в деталях оттенки цвета. А в следующий раз можно было озадачиться вопросом: какие цветы в руке у тёти? К счастью, такие приёмы требовались не часто. Если надо было что-то запретить, то я не запрещал, а старался объяснить, что лучше будет сделать по-другому, и так будет даже интереснее. Например, маленький Виталик любил булькать в молоко. Поэтому приходилось иногда напоминать, что булькать лучше всего только в три напитка – в воду, кофе и ром (мы тогда уже что-то читали про пиратов). Поскольку дети не пьют кофе и ром, оставалась вода, в которую и можно было радостно булькать после завтрака. Семья Петровых Сын и друг Пока рос Виталик, я как бы прожил жизнь заново – от начала. Все его заботы и радости стали и моими. Трудно было первые полгода, когда не всегда было понятно, как взаимодействовать с ребёнком. Нам с супругой очень помогла «Настольная книга молодой мамы» Елены Первушиной, в которой проводится замечательна мысль – не ожидать от ребёнка быстрого результата. Давать ему знания и умения в соответствии с возрастом, показывать ему прекрасный мир, одаривать теплом, а настоящий отклик будет позже. Так оно и получалось, результат наших занятий проявлялся не сразу, но довольно скоро. К двум годам Виталик стал уже интересным собеседником, хотя еще долго не выговаривал многие буквы. Очень хорошо помню тот день, когда я почувствовал в нём не только сына, но и друга – через несколько дней после его двухлетия. Мы с ним вдвоём ехали с детского праздника на удобном месте в маршрутном автобусе с Васильевского острова к Автово, и всю долгую дорогу так интересно разговаривали! Виталик спрашивал о зданиях, которые мы проезжали, о том, из чего они построены, дальше разговор пошёл о том, как добывают камень, а дальше уж не помню, куда нас завело. Я ощутил, какой же богатый мир открывается перед ним каждый день! И я могу ему помочь открывать этот мир! Виталий Петров Детский интерес к
Источник: redborisoff.ru